Фото Дмитрия Серебрякова / ТАСС
10 мыслей профессора Высшей школы экономики Олега Вьюгина — об отсутствии экономического смысла дружбы России и Китая, о том, откуда придет новый кризис, и о том, как политика мешает запустить экономический рост России
На прошлой неделе заместитель министра иностранных дел Китая Лэ Юйчэн рассказал агентству Bloomberg о дружеских отношениях президента России Владимира Путина и председателя КНР Си Цзиньпина. По его словам, за последние шесть лет лидеры двух стран встречались 30 раз, в среднем по пять раз в год. Вместе они ездили на поезде, смотрели хоккей, пекли блины, перечислял дипломат.
Председатель КНР в этом году стал одним из главных иностранных гостей Петербургского международного экономического форума. На переговорах с ним Путин заявил, что стратегическое партнерство России и Китая вышло на «беспрецедентно высокий уровень». Си Цзиньпин в ответ сказал, что отношения Москвы и Пекина переживают «наилучший период своего развития».
Но имеет ли экономический смысл дружить с Китаем? В беседе с Forbes профессор Высшей школы экономики Олег Вьюгин выражает сомнения. Китай, по его словам, не рассматривает никакую страну в качестве равноценного партнера. Кроме того, возможно, что и новый кризис, который предрекают многие экономисты, может прийти из Китая. 10 его цитат — в материале Forbes.
О недружественном окружении России и сотрудничестве с Китаем
У меня ощущение, что эта концепция придуманная. Россия 20 лет жила в дружественном окружении, потом вдруг оказалась в недружественном. Можно предположить, что поменялись люди, которые могут влиять на содержание повестки. В мире всё по-прежнему: множество интересов, страны конкурируют друг с другом, выясняют отношения. Но у нас прямо-таки «ненависть» к Соединенным Штатам и неожиданная «любовь» к Китаю, который вообще не может быть партнером в принципе. Китай — это страна, которая на сто лет вперед — властитель мира. Есть китайский путь, кто хочет, может присоединиться, быть сателлитом. Китай в этом очень похож на Америку, которая говорит о том, что у нее демократия и соответствующие ценности, все могут (к этому) присоединиться. Так же, как и в Европейском союзе. Но мне кажется, что выбор в пользу этих ценностей был бы лучше, чем выбор в пользу Китая. Для нас их ценности разрушительны. Там ничего не перепадет — сателлит, не более.
В парадигме сотрудничества экономически мы бы выиграли, взаимодействовали с наиболее развитыми странами, получали технологии, учились, потом бы начали учить их. Таланты из России разбросаны по всему миру, если бы они все работали здесь, Россия в мире была бы более значима.
Любая концепция, которая оказывается не слишком удачной с экономической точки зрения, рано или поздно меняется.
О том, откуда придет новый кризис
Возможно, из Китая из-за торговой войны с США. Китай уверен, что он несильно пострадает от торговой войны, но это вопрос открытый. У Китая идет падение темпов промышленного производства. А при большом корпоративном долге это опасное явление. Сейчас все говорит о том, что политики готовы своими действиями нанести урон мировой и своей экономике. Посмотрите на США, Британию. Считается, что все это делается по воле народа и имеет отношение к геополитической конкуренции. В действительности это скорее следствие популизма, который сегодня вырос на реальной проблеме — глубочайшем расслоении людей по материальному благополучию. Политики думают, что у них есть рычаг — разбрасывание денег с вертолета. Один раз получилось. А вот получится ли еще раз — вопрос открытый. После этого, второго, эксперимента и придет кризис.
О заявлении Чубайса, что Россия — машина с двумя педалями, где тормоз — это правоохранительные органы, а газ — экономика
Правильная интерпретация, по многим событиям последних лет, по растущему количеству уголовных дел против предпринимателей. Это делается по инициативе правоохранительных органов. Но воспринимается как отношение к предпринимательству со стороны государства. Просто им дали определенную свободу в обмен на обязательство, что все будет под контролем. А при нашем огромном материальном расслоении, отношении к частной собственности, к правосудию эта свобода проявляется так, что в нашем государстве ответственность настолько деформирована, что пострадать может любой — и виновный, и невиновный, и за это никто не ответит.
О том, почему в России есть полковники-миллиардеры
Силовикам дан карт-бланш на силовое поддержание порядка. Иногда, как мы видим, он используется в частных интересах. У нас полстраны живет на ренте, а почему в этой логике работник ФСБ или МВД не может жить на ренте?
Минфин и Минэкономразвития предлагают тратить средства ФНБ, ЦБ — изменить ставку отсечения в бюджетном правиле. Как поступить правильно?
Я понимаю, почему последние годы удавалось придерживаться чрезвычайно жесткой финансовой политики. Такая политика позволяла копить резервы. Это вполне укладывалось в охранительную политику от недружественного окружения — нужно иметь хорошую кубышку на случай, если вдруг напряжение будет расти. Зато экономика страдала. Но в 2021 году будут выборы в Госдуму, потом не за горами выборы президента, и надо как-то экономическую ситуацию к этому времени улучшать. Один из способов — это увеличить финансирование проектов. Но получается, большие деньги идут крупным лоббистам. ЦБ предлагает повысить цену отсечения и деньги направить в общий котел, и тогда распределение будет происходить более или менее публично — через механизм принятия бюджета, станет прозрачнее. Средства пойдут на здравоохранение и образование. Хотя в любом случае смягчение политики будет иметь макроэкономические последствия, потому что повышение цены отсечения укрепит рубль.
Если рубль укрепится процентов на 10-15, это будет конкурентным вызовом разным отраслям, в том числе сельскому хозяйству, которые пребывают сейчас в тепличных условиях.
О других способах запустить экономический рост
У нас экономическая и политическая власть сконцентрированы в узком круге, крупный бизнес либо встроен в государство, либо проявляет полную лояльность, чтобы продолжать нормально работать. Социальные лифты замерли. Передовые таланты, за редким исключением, уходят. Поэтому качество управления падает. Эффективность стагнирует, потому что есть большой сектор, где зарабатывают не на равной конкуренции, а на отношениях и доступности. Почему такая система возникла? Она обладает одним очень хорошим качеством — возможностью контролировать финансовые потоки и обеспечивать политическую стабильность. Плюс она естественно соответствует интересам людей, которые в эту систему встроились. Под упомянутые интересы выстроены суды — третья власть, которая должна уравновешивать в том числе и экономические интересы, этого не делает.
О том, что изменилось в сравнении с 90-ми, когда Вьюгин работал в Минфине
С точки зрения борьбы за бюджетные деньги ничего не изменилось. Тогда были лоббисты помельче и больше конкуренции. Сейчас Минфин и ЦБ в проведении финансовой политики имеют хорошую поддержку президента, тогда можно было обойтись и без нее. Со стороны Ельцина поддержки особой не было. Лоббисты были из власти, с более низкого уровня. Им вполне можно было отказать. Был в те времена один предприниматель, он лоббировал льготы для своего бизнеса, и пришел к ответственному заместителю министра, и стал ему угрожать, чтобы получить льготы, а тот ему их не дал и до сих пор здравствует. Криминал, конечно, был, но все-таки у меня ощущение, что времена были более вегетарианские.
Сейчас ситуация поменялась. Появились крупные компании. И конечно, Минфину гораздо сложнее с ними спорить и защищать бюджет и профицит от «посягательств».
О том, кто виноват в увеличении доли государства на банковском рынке — банкиры или государство
Виноваты и те и другие. Банки попали в сложное положение в момент кризиса. Но некоторые лучше контролировались, некоторые хуже. Банки с плохим контролем риска и финансированием аффилированных акционеру структур пострадали в первую очередь. У Центрального банка была альтернатива. Либо просто отзывать лицензии, но оставлять всех кредиторов этих банков — предприятия, физлиц без денег, что чревато еще большими экономическими потерями, либо профинансировать капитал, но тогда в капитале банка появляется госучастие. Это было сделано в надежде, что эти активы потом можно будет продать.
Виновато и само государство — в том, что оно раздуло государственные банки. Нужно было приватизировать Сбербанк, снизить долю государства в нем ниже 50%. И тогда бы не было такого, что во время кризиса все бегут в Сбербанк. Средства бы более справедливо распределились между банками. Рынок сделал бы выбор.
О возможности снизить долю государства в банковском секторе
Продать банки, попавшие под санацию, можно, это вопрос цены. И мы еще увидим интересные события вокруг этой темы. Центральный банк не должен пытаться вернуть всю сумму, которую вложил в спасение банковской системы. Скорее, должен больше думать о состоятельности банковской системы, о конкуренции и о наличии сильных частных банков.
О том, есть ли пузырь на рынке потребительского кредитования
Пузыря как такового нет. Есть серьезная закредитованность населения, которая грозит будущей прибыли банков. Домашние хозяйства взяли на себя кредитный долг, который им очень сложно обслуживать. ЦБ принял меры для замедления кредитования. Это адекватная реакция, которая дает нам шансы верить, что пока это не пузырь. Мы видим резкое замедление кредитования без взрывного роста плохого долга. Люди скорее сокращают потребление, но платят по кредиту. И это сказывается на замедлении потребительского спроса.
редакция рекомендует
Снова пузырь. Как вспыхнет новый мировой кризис
Ядерная зима: что осталось от инвестиционного бизнеса в России
